Сын про отца: «Он линейно повлиял на мой профессиональный выбор»
Я удивился, что о нас с отцом будут писать, как о научной династии. Наш вуз династиями славен. У нас работают люди, которые не в одном поколении педагоги и ученые. Династия Лампси, Бодровых, Васильевых, Гель- фондов и многие другие. О кафедре – Расскажите немного об истории кафедры – Наша кафедра всегда называлась кафедрой гидро- технических сооружений. Выросла она из необходимо- сти реализации проекта каскада волжских ГЭС, была об- разована в 1942 году, это одна из старейших кафедр вуза. Сначала ею руководили москвичи, затем кафедру воз- главил профессор П. А. Богословский, и наша горьков- ская гидротехническая школа начала формироваться. Петр Алексеевич занимался мерзлотоведением. В ГИСИ была одна из серьезных школ по этой тематике: мы за- нимались исследованием гидротехнических сооружений в суровых климатических условиях. Об отце – Как сложилась научная карьера Станислава Владимировича? – Мой отец, Станислав Владимирович Соболь, ро- дился в 1946 году в Горьком. Он окончил строительный институт, во время учебы много ездил на практики, был очень активным студентом. В 1969 году его пригласили в аспирантуру, он стал ассистентом кафедры. Отец гово- рит: «Я ни разу в жизни не видел своей трудовой книжки». Он защитил кандидатскую диссертацию, потом долгое время работал над докторской, занимался всегда север- ной тематикой, возглавляет нижегородскую гидротехни- ческую научно-педагогическую школу. Основателем этой школы мы считаем профессора Богословского, отец– продолжатель его дела. Всего у нас в вузе более 20 научно- педагогических школ. Папа является заведующим кафедрой гидротехни- ческих и транспортных сооружений с 1995 года. За это время двое его учеников стали докторами наук, около десяти защитили кандидатские диссертации. Он очень требовательный человек. Это поколение «тяжелой ар- тиллерии». Эти люди всегда были очень требовательны к себе и проецируют это отношение на окружающих, тем более – на своих детей. В детстве он говорил мне: «Если ты будешь капитаном, то капитаном дальнего плавания, если токарем, то шесто- го разряда. Неважно – кем, главное, чтобы ты был спецом и чтобы тебя уважали». Нам со старшим братом разрешалось делать все, что захочется – играть в футбол, в хоккей, приветствовались любые увлечения. Табу было одно – не проводить время впустую, гоняя собак. Брат занимается строительством, мы по работе с ним не связаны, но очень дружим. Как-то так получилось, что он не увлекся наукой, а я пошел по стопам отца. Отец всегда брал меня с собой в поездки, на практи- ки – в Карелию, на Кривопорожскую ГЭС, на строящуюся Чебоксарскую ГЭС, еще куда-то. Мои яркие впечатления– гигантское строительство, масштаб. Сейчас отец много времени уделяет методической работе – пишет учебные пособия, разрабатывает новые курсы лекций, преподает. Забавно, он так и не привык к компьютеру, пишет все от руки. Поэтому моя мама ос- воила компьютерную грамотность и помогает отцу, пе- реводит его работы в электронный вид. Она долгие годы работала инженером, а теперь работает вместе с отцом. Так что у нас семейный научно-преподавательский подряд! О себе – Как получилось, что вы выбрали научную карьеру? – Когда я родился, отцу было 30 лет, он стал кандида- том наук, доцентом. Я с малых лет рос в семье, в которой был ученый. Отец каждый вечер работал в кабинете. Он писал книги, методички, научные труды. Я каждый ве- чер видел его за работой. Я забирался к нему на колени и сидел с ним вместе. Мама – инженер, долгие годы про- работала в проектном институте «Сантехпроект». У нас – семья технарей. На меня пример отца повлиял просто линейно. Одна из моих бабушек работала в Волжском пароходстве, по- этому я почти каждое лето плавал на теплоходе. Отец занимался гидротехникой, гидротехническими сооруже- ниями и мне рассказывал про них. И я уже к концу дет- ского сада мог нарисовать гидравлическую схему работы шлюза. Кстати, я поступал в университет на специальность «Менеджмент», тогда это было модно, но не прошел. И ничего не оставалось, как поступать в строительный институт. Тогда он сказал: «Не думай, что это запасной ва- риант. Отрабатывай на все сто. Учти, ты будешь учиться И. С. Соболь «Поиск-НН» № 2 (200), февраль 2017 15 у педагогов, которые учили еще меня. Все время про это помни!» Я все должен был сдавать на «пять» и старался так делать. И когда мои сокурсники говорили мне, мол, что тебе не учиться, у тебя отец здесь работает, я сразу в драку хотел лезть. У нас в семье был обратный подход. А уж когда я начал учиться по специальным дисциплинам, когда преподаватели были теми людьми, которые рабо- тали с отцом, с меня спрос стал еще строже. – Как начались научные изыскания? – Начиная со второго курса, я стал заниматься студен- ческой научной работой. Я благодарен Ираиде Никола- евне Гришиной, ученому-гидрогеологу. Она работала на кафедре инженерной геологии. Мы с ней решили очень интересную задачу – рассчитали, как изменится карта грунтовых вод в заречной части Нижнего Новгорода, если поднять уровень Чебоксарского водохранилища. Это было в 1995 году. Тогда же я сделал первый доклад на внутривузовской научной конференции. Самое интересное, мы делали эту работу с моей со- курсницей Натальей, которая после окончания вуза ста- ла моей женой. Мы женаты уже 18 лет, и у нас растут сын и дочь. Когда я был студентом, а потом аспирантом, я все время присматривался к нашему ректору Валентину Васильевичу Найденко. Он мне казался фигурой из дру- гого мира. Он был ученым, а не администратором, кото- рым, казалось бы, должен быть по должности. Он очень рано защитил докторскую. Многие студенты вообще не понимают, зачем это. Но я рос в семье ученого и видел на примере отца, сколько сил нужно положить на такую работу, как это тяжело, особенно для технаря. Отец защитил докторскую в 45 лет, и по нашей специ- альности он был чуть ли не самым молодым из докторов в стране. Я на год задержал защиту кандидатской, был очень большой объем исследований. Долго работал пре- подавателем. С начала 2000-х годов на кафедре начался подъем, приходила молодежь, мы не стеснялись активно рабо- тать в практической плоскости – делали обследования, экспертизы, помогали городу решать сложные инженер- ные задачи. Это давало немного денег, на которые про- водились исследования, развивалась техническая база. Тогда, с массовым появлением компьютеров, многие уходили в математическое моделирование. А мы, наобо- рот, вернулись к экспедиционной форме работы. Сфера моих научных исследований – водохранилища. Их в на- шей стране десятки тысяч. Мы в те годы проводили ис- следования изменений состояния этих водохранилищ– как меняются их характеристики, трансформируются берега, ложе. Мы были на всех волжских водохранилищах, ездили в Якутию на лодках, катерах, с эхолотами и спутниковыми приборами. Каждый сезон старались выезжать. В резуль- тате к 2015 году я дозрел до докторской диссертации. Защита длилась пять с половиной часов. Потом мне ска- зали – просто соскучились доктора и академики по све- жим дискуссиям. Мне было 38 лет. Иногда считается, что диссертации защищаются без практического выхода. У меня было по-другому. Мою кандидатскую прочитал начальник отдела гидросоо- ружений института «Якутгипроалмаз» (это институт, кото- рый расположен в столице алмазного края, городе Мир- ном) и предложил встретиться. Спустя некоторое время мы заключили договор с компанией «Алмазы России – Саха» и начали для них выполнять работы по расчету температурно-фильтрационного режима крупных гидро- сооружений горно-обогатительных комбинатов. Это был очень крупный по финансовой составляющей контракт. – Как сейчас обстоит дело применением разрабо- ток кафедры на практике? – Моя группа занимается трансформацией берегов и ложа водохранилищ. К вопросу о Чебоксарской ГЭС – мы были в курсе того, что ведется работа по возможности поднятия его уровня до проектной отметки. Когда эти ра- боты начались, стало понятно, что их масштаб велик и без участия нижегородских ученых и практиков не обойтись. И по поручению организаторов мы выполняли две важные работы, их результаты до сих пор остаются ак- туальными. Первое – обследование береговой полосы в пределах нижегородской агломерации, это порядка 90 км береговой линии (левый и правый берег Оки и пра- вый берег Волги), часть защищена, часть недозащищена, часть берегов и не планировалось защищать). Инженер- ная защита города – это совокупность противооползне- вых, берегозащитных и других сооружений, ее состав планировался в 60-х годах, город значительно вырос. К сожалению, программа до конца не была реализована, работы зачастую велись бессистемно. Я думаю, обследо- вание, которое мы провели, еще ляжет в основу обновле- ния комплексной программы инженерной защиты горо- да, в этом есть необходимость. Вторая работа была сделана, когда «Инженерный центр энергетики Поволжья» поручил «Волгагеологии» исследовать вопрос о том, как поведут себя берега Горь- ковского водохранилища, если уровень поднимется. Обратились к нам, мы сделали эту работу в тече- ние года. У нас были десятки наблюдательных ство- С. В. Соболь 16 ров, мы подняли старые данные, познакомились и подружились с уникальным человеком – Львом Борисовичем Иконниковым. Он дол- гие годы вел наблюдения за Горь- ковским и Чебоксарским водохрани- лищами с момента их образования в 1956 и 1980 годах. Мы ходили с ним по берегам, он искал свои створы, и мы за ним порой не успевали – такой это энергичный человек. Уни- кальность этой работы в том, что, по- лучив старые материалы, обследовав берег вновь, мы создали адаптивные методы прогноза. Теперь мы можем «заглянуть в будущее» и сказать, как будут себя вести ложе и берега через 10, 20, 30 лет. По поводу угроз подъема уров- ня Чебоксарского водохранилища могу сказать вот что. Пять лет нашей кафедрой заведовал директор стро- ительства Чебоксарской ГЭС Борис Михайлович Ерахтин. Уникальный человек, он построил семь гидроэ- лектростанций в нашей стране. Он говорил, что земли были отчуждены, компенсация за них выплачена, разра- батывались защитные мероприятия, и половина из них в 70-х годах была реализована. И если бы тогда все работы были завершены, то сейчас к этому относились бы, как к должному. Мое мнение – работа, которая проводится сейчас по обоснованию подъема, недостаточна. Денег, времени, усилий потрачено много, а уверенности ни у специали- стов, ни у общества нет. И риски связаны не с инженер- ными проблемами, которые, я уверен, можно решить. Проблема связана с накопленным экологическим вре- дом, с другими вещами, которые трудно поддаются коли- чественному исчислению. В Нижнем Новгороде есть территории, которые могут быть подтоплены. Самый высокий уровень воды был за- фиксирован в 1926 году – 76,2 метра. Тогда затопило Рож- дественскую, территорию ярмарки. Но со времени вве- дения в строй каскада волжских ГЭС гидрологический режим реки сильно изменился, и таких катастрофиче- ских подъемов воды уже не должно быть, хотя проблем в городе полно, а корень их в том, что не была доведена до ума комплексная система инженерной защиты города. Раньше все опасные геологические процессы мони- торились постоянно. Сейчас системы мониторинга н
Читайте также
Комментарии
Свежий выпуск
